В окрестностях нашего лагеря были видны первые предвестники скорого появления массива Эннеди. Огромные валуны, предположительно гранита, покрывали совсем небольшую площадь, лишь на пару метров возвышаясь над уровнем песка. Подобно вершинам айсбергов их видимая часть была несравнимо меньше того, что уходило глубоко под землю. Это были своего рода островки, за которыми в скором времени должен был показаться и сам материк.
Встреча рассвета в Сахаре среди валунов – предвестников скорого появления массива Эннеди.
На этот раз мы выехали в начале восьмого. Ближайший город Фада, столица одноименного региона Эннеди, находился всего в 180 километрах отсюда, но, учитывая качество дороги, на покорение этого на первый взгляд небольшого отрезка мог уйти не один день. Всему виной даже не песок, а непригодная для езды каменистая почва. Часто приходилось совсем сбрасывать скорость и долго трястись по камням, заботливо очищенным пустынным ветром от песка. Пару раз переезжали высохшие русла рек, и клочки саванны. В одном месте неожиданно повстречали цезарок. Мелким животным здесь раздолье, хищников нет и кроме людей им по сути ничего не угрожает, разве что шакалы. А ведь еще не так давно здесь можно было встретить пустынного льва (последний раз это исчезнувшее животное было замечено в 1940 году).
На горизонте показались первые горы массива Эннеди.
Ветер поднял в воздух мелкую песочную пыль, от чего горы оказались окутаны легким «туманом».
По дороге Омар встретил родственника, двигавшегося навстречу на джипе. Быть свидетелем разговора двух местных очень интересно. Их диалог это своеобразная скороговорка, в которой каждую новую строку проговаривают по очереди. Все это лепетание короткими фразами вообще не содержит пауз, и если рэп изобрели черные, то его истоки теряются как раз в культуре приветствия кочевников Сахары.
- Как дела?
- Хорошо.
- Как сам?
- Хорошо.
- Как дома?
- Хорошо.
- Как жена?
- Хорошо.
- Как вторая жена?
- Хорошо.
- Как первый ребенок от первой жены?
- Хорошо.
- Как мама?
- Хорошо.
- Как верблюды?
- Хорошо.
И так далее до бесконечности, причем, чем уважительнее отношение к опрашиваемому, тем больше вопросов будет задано. Ну и само собой, что где-то в середине этого акта роли меняются и вопросы начинают сыпаться в противоположную сторону.
Вскоре показались горы Теркей — окраина плато Эннеди.
Мы сделали первую остановку, и Омар повел показывать наскальные рисунки. Петроглифам 3000 лет, они повсеместно встречаются на тысячи километров вокруг, севернее в горах Тибести и еще севернее в Ливии. Настоящая картинная галерея под открытым небом, созданная первобытными людьми. Сейчас невозможно определить кто из племен, населявших эти места в том далеком прошлом, проявил себя в живописи, слишком неоднородно было население Сахары.
Основной мотив, прослеживающийся практически во всех петроглифах, охота и скотоводство. Древние художники тщательно выводили коров и быков, всадников с копьями и пастухов. Если оглянуться, то становится не понятно, где стада домашнего скота паслись в то время, если вокруг лишь пески и камни. Невероятно, но несколько тысяч лет назад на месте песка здесь была плодородная земля, возделываемая местными жителями. Потепление и опустынивание началось гораздо позже.
- Красиво, – спросил наш повар.
- Очень, – ответил я.
- Завтра будет еще лучше.
Колодцы и арки:
Мы продолжили движение по краю массива Эннеди. Здешние горы называются Туку, хотя утверждать не берусь — выговариваемые Омаром названия быстро перемешались в голове. Сам же горный массив Эннеди состоит из многих частей, раскинувшихся на сотни квадратных километров вплоть до границы с Суданом.
Увидевшие нас с вершины скалы дети с криком кинулись в сторону дороги.
В тени массивных скал мы и остановились на обед. Пока Хаме рубил для салата помидоры, мы отправились изучать близлежащие пещеры. Не удивительно, что среди многочисленных осиных гнезд нам попались очередные древние рисунки. Судя по прокопченным сводам пещер, первые люди жили как раз в этих природных квартирах.
Необычно большой рисунок. К сожалению песчанник быстро разрушается под действием осадков и ветра, в таких условиях петроглифы обречены на медленное, но верное исчезновение.
Сейчас в пещерах расплодились осы. Весьма вероятно, что под их гнездами также схоронены рисунки.
Вскоре нас обнаружила местная детвора. Не решаясь подойти, они словно прилипли к скале и восторженно наблюдали за нами со стороны.
Неожиданно прилетел воробей и уселся в панаму одного из участников нашего путешестия, словно это его родное гнездо. Похоже, он никогда не встречался с людьми. Как еще объяснить полное отсутствие страха перед человеком?
К двум часам мы прибыли к очередному колодцу пополнить запасы воды. Здесь вновь произошла неприятная история. Сначала какой-то пацан начал бросаться навозом, коего в таких местах несметное количество. Потом некий тип полез к нашей единственной девушке Марии (или Мариам, как ее назвал Омар), хватал за руки, запрещал снимать и требовал убираться. Уверен, позволь мы себе такое же поведение в адрес женщины из его семьи возник бы серьезный конфликт. Да и в этой ситуации до рукоприкладства не дошло только благодаря нашим гидам. Самый старший из них Исем принес пачку фотографий и начал показывать их людям на водопое, пытаясь доказать, что он сам из этих мест, что мы гости. Но это ни к чему не привело, пришлось побыстрее заканчивать с водой и уезжать. На водопое родилась очередная фраза дня, сказанная в сердцах в адрес того типа: «Иди к себе домой и маши руками там.»
Кочевники на водопое принадлежали народности тубу. Сначала у меня было подозрение, что среди них существуют какие-то поверья насчет фотографирования. Странно, но явный негатив возникал при попытке сфотографировать именно верблюдов (особенно пьющих), никто не проявлял никаких эмоций если мы направляли свои камеры на детей или жилища. Омар сказал, что никаких поверий нет и запрещают без причины, не хотят и всё. Мне кажется, он лукавил.
Мы продолжили путь по сказочно красивому месту. Песок с редкой травой, скалы причудливой формы – не похожие одна на другую. И много осликов.
Только последние два года в Эннеди возможен приезд в туристических целях, до этого массив был закрыт для посещений. Да и сейчас существуют некоторые ограничения. Например, пускают только группы от пяти человек. За это время здесь побывало лишь несколько десятков человек, на вершине Эвереста и то было больше людей.
Старые горы выглядывали из песка как столбы, где-то глубоко под тысячелетними наносами они соединяются в один массив, как грибы в грибнице. За долгие годы ветер выдул в из верхушках странные узоры, создав настоящие арки. Мы сделали остановки у нескольких таких арок. Последняя даже имела собственное название – Элефант, то есть Слон (на заглавной фотографии).
Проезжая мимо одной вертикальной скалы, мы увидели обезьянку, быстро перебежавшую дорогу и скрывшуюся в пещере. Да, это не те наглые тварюги, что воруют у зазевавшихся туристов сумочки в Тайланде и выхватывают из рук все съедобное или шуршащее. В отличие от того бесстрашного воробушка, обезьяны встречавшиеся нам еще пару раз в этой поездке были трусливы и сторонились людей. Не исключаю, что их здесь едят, как много где в Африке.
Скалы-острова в море песка:
Чуть позже нас подвезли к очередной скале, расписанной петроглифами. Здесь мы впервые встретили других туристов. В тени отдыхала группа французов, явно удивившаяся нашему появлению. Недалеко от них сидели продавцы сувениров со своими безделушками, какой-то ерундой из кожи и плетенной посудой. Никакой бронзы, известной в Мали или серебряных украшений, которыми промышляют туареги, и уж тем более никаких масок, хотя резьба по дереву — это известное ремесло в Африке.
Петроглифы оказались интереснее предыдущих, с явно читаемой композицией. В их написании использовалась целая палитра оттенков, более тщательно были прорисованы детали. Вывод напрашивался сам собой: это были рисунки «из поздних».
День подходил к вечеру, мы встали, чтобы разбить лагерь у подножия огромной горы. Солнце вскоре скрылось за горизонтом и подул приятный вечерний ветерок. Здесь в горах жара уже не такая сильная, да и ночи не холодные, как было до этого. Буквально через несколько минут к лагерю подошли очередные продавщицы сувениров и ничего не навязывая и вообще без слов разложили свой товар чуть поодаль. Такому уважительному отношению к приезжим стоит поучиться всяким прилипалам во многих испорченных пакетным туризмом странах. Я купил себе какую-то древнюю вещь – толи кусок метеорита, толи обломок первобытного каменного орудия. Здесь этого добра навалом. Безделушка обошлась мне в смешные 1000 франков или 60 рублей. Интересно, что продавщицы не знали стоимость своего товара и каждый раз на вопрос о цене называли разную цифру, долго обдумывая за сколько же втюхать эту ненужную ерунду белому мистеру.
