Почти три дня занимает в общей сложности дорога на эккипированном внедорожнике от Нджамены до первых гор массива Эннеди. С одной стороны такой длительный переезд — лишняя трата времени, которой не избежать, учитывая бездорожье и здешние расстояния. Но с другой — это хорошая возможность посмотреть на жизнь рядовых чадцев и даже в какой-то мере примерить ее на себя.
Раннее утро, с первыми лучами рассвета через наш лагерь прошло стадо коров:
Потом появились три девочки на осликах, груженных канистрами с водой:
Утро началось в половине шестого со стандартного французского завтрака – традиционного багета с джемом, плавленных сырков и шоколадной пасты. Таким обещало быть каждое утро в этой поездке.
Можно было бы сколь угодно долго наслаждаться горячим чаем, созерцая рассвет, если бы не полчища назойливых мух, облепившие нас со всех сторон. Мухи вязли в джеме, тонули в чае, наровили залезть в рот и уши.
Вскоре весть о нашем лагере проникла в соседнюю деревушку, и оттуда прибежала толпа детей.
Приезжая в любую избалованную туризмом африканскую страну, готовишься, что за каждую попытку сделать фотографию местные жители будут требовать подарок. В Чаде белый человек всё ещё редкость и не рассматривается пока как источник наживы, поэтому была отснята сери хороших (и бесплатных) фотографий. Дети смущались и замирали, как загипнотизированные мудрым Каа бандерлоги.
После ужина осталось много кус-куса, повар вывалил его прямо на песок. Пока снимали детей обратили внимание, что горка немного уменьшилась. Можно было подождать, пока дети начнут расхватывать объедки и сделать пару снимков на тему африканской нищеты, но желания созерцать эту неприятную картину не было никакого… В 2006-м году в Эфиопии я познакомился с двумя французами. Один проживал в этой дешевой для жизни стране, другой – его друг – приехал в гости. Они мне рассказывали как в студенчестве в начале восьмидесятых путешествовали по бывшим французским колониям в Африке. Тогда в этих краях был жуткий голод. Чтобы перекусить они были вынуждены прятаться, иначе местные жители собирались, но нет, не просить, а просто посмотреть на еду и чужую трапезу. Понятное дело, что кусок не лез в горло при таких условиях. Так что по сравнению с тем, как выживало предыдущее поколение чадцев сейчас здесь все в порядке. Может и не назовешь богатым и изысканным их стол, но он по крайней мере есть.
Фоторастление:
По дороге произошла неожиданная встреча: среди необычных раздвоенных пальм показался баобаб, первый и единственный за всю поездку.
Пока мы фотографировали, из кустов вынырнул всадник, и внимание переключилось на него. Он оказался представителем коренной для этих мест народности канембу. Несколько столетий назад его предки создали здесь доколониальное (700-1376 гг.) государство Канем. В наше время канембу почти растворились среди других народностей Чада.
Дорога в Эннеди
За следующие три часа мы проехали два городка – Музарак и Муссоро, которые можно назвать последними островками цивилизации перед погружением в пустыню. Если Музарак совсем небольшой, буквально в несколько домов, из которых половина представляют собой типичную африканскую торговую улочку, выросшую на обеих сторонах проходящей через населенный пункт дороги (точнее колеи), то Муссоро — крупный город, административный центр региона Бахр-эль-Газаль, с населением 20000 человек. В Муссоро есть работающие холодильники, заваленные кока-колой, настоящая авто-заправка и даже аэродром, а это по местным меркам уже признаки мегаполиса.
Общепит в Музараке. Козлятина на гриле:
Музарак. Продажа топлива. Здесь не знают таких понятий как 92-й и 95-й, не знают даже про премиум и регуляр. В продаже бывает просто бензин и просто солярка. Учитывая несколько смененных топливных фильтров, бензин здесь не без примеси ослинной мочи)
Мы продолжили движение через пустыню, по дороге попадались даже не поселки, а стойбища на 5-6 леких домов, в основе которых деревянные колья, обтянутые циновкой или соломенные бунгало. Увидев нас к машинам с криками бежали дети, мы махали им в ответ.
Вскоре благодаря пробитому колесу появилась возможность заглянуть в гости.
Дом снаружи:
К вечеру зона Сахеля закончилась, кусты заметно поредели. Песок под колесами стал мелким как мука, и он был везде: хрустел на зубах, забивался в нос (про одежду я вообще молчу), проникал даже во вроде бы герметичные фото-объективы. В один момент мы оказались в выжженной солнцем степи. Вокруг до горизонта виднелась только трава, покрывающая песок подобно щетине, и только дикие арбузы, вырастающие в пустынном климате размером с кулак, немного придавали этой картине разнообразия.
Перед самым закатом Омар съехал с колеи и направил машину перпендикулярно дороге. Метров через триста мы остановились и разбили лагерь. Вокруг во все стороны простиралась равнина. Из песка, которому пустынный ветер придал характерную форму отпечатков пальцев, росли редкие кустики, ставшие для нас своего рода шторками в туалетных делах.
Моя палатка:
Когда я нахожусь дома сама мысль о том, чтобы встретить рассвет вызывает недоумение, я – сова, ничего с этим поделать не могу и не хочу. Никакие красивые снимки не заставят меня встать в шесть утра в моем родном городе. Здесь же на третий день выработалась привычка просыпаться засветло: солнца еще нет, на горизонте только-только появляется красное зарево. Все из-за того, что в шесть часов вечера на дворе уже темно, после наступления темноты некоторое время занимает ужин и разговоры у костра, а потом уже просто нечего делать. Можно еще на пару часов занять себя ковырянием в айпаде, но в 9-10 все равно приходится засыпать от безделия. На этот раз я проснулся и вовсе в начале шестого. Под палаткой обнаружился незваный гость – священный житель пустыни жук-скоробей.
Сегодня нам предстояло проехать 300 километров до городка Ум Чалуб. В предыдущий день мы ехали со средней скоростью 60-70 км/час, иногда даже разгоняясь до 90. Если не менять темп, то нам нужно будет 5-6 часов чистого времени на дорогу, час на обед, час на санитарные остановки (и для совершения намаза), час-другой на фотоостановки. Ехать утром было приятно, но уже часам к десяти воздух раскалялся и находиться в машине оказывалось невыносимо. Открытые окна не помогали – горячий воздух хлестал по лицу. На кожаных сидениях одежда промокала. Поэтому утром все старались собраться как можно быстрее, чтобы пораньше выехать. К полудню жара становилась еле терпимой. Нагретую солнцем градусов до 50 воду пить было тяжело и противно. Наши водители выходили из ситуации по своему. У них бутылки с водой помещались в специальные холщовые мешочки, которые они мочили и вывешивали на боковые зеркала, это сохраняло воду прохладной. Один из водителей вез бурдюк, сделанный из шкуры козы. Удивительно, но вода внутри него никогда не нагревалась. Жажда прохладной влаги победила здесь заботу о гигиене и инфекциях, впрочем, подобным образом воду перевозили столетиями. Путешествие только начиналось, но разговоры в группе были об одном – о возможности окунуться в прохладную воду. Нам отвечали, что еще будет такая возможность. Скорей бы.
Если вчера нам попалась только одна дикая белка, выбежавшая на дорогу, то в этот день нам повезло больше. Сначала в абсолютно безжизненном месте встретился шакал, поспешивший смыться подальше от грохота, издаваемого машинами. А чуть позже стали попадаться газели. Эти глупые животные вели себя совсем неадекватно. Каждый раз они начинали бежать параллельно машине, обгоняли ее и пересекали дорогу перед самым бампером. Если в первый раз я подумал, что просто попалась чокнутая газель, то когда такая ситуация повторилась несколько раз, осталось только развести руками. При виде этих необъяснимых скачков родилась фраза дня: еще чуть-чуть и мы задавим себе ужин. Омар отметил, что убивать газелей нельзя, так как здесь территория национального парка и недвусмысленно показал, что за нарушение этого закона наверняка окажешься за решеткой.
