Сразу оговорюсь - я люблю девушек и только их. И никакие другие отношения меня не интересуют, но я спокойно отношусь к тому, что у кого-то может быть иначе.
И уж тем более трудно было представить, что в СССР такое тоже было. Хоть все и говорят, что не было.
Во-первых, давайте посмотрим на эти яркие и необычные плакаты. Согласитесь, что-то в них есть подозрительное.
Недавно читал блог известного продюсера Александра Роднянского, который высказал смелую мысль - что даже в кино СССР иногда можно найти отсылку к ЛГБТ-сообществу.
"Одним из первых советских фильмов, где нашлось место гомоэротике, стала немая картина Абрама Роома по сценарию Виктора Шкловского «Третья мещанская» (1927). Фильм, снятый еще в эпоху НЭПа, прославлял любовь втроем, прямо намекая на жизнь Владимира Маяковского в семействе Бриков. К супружеской паре приезжает старый друг мужа, и троица начинает жить в свободном браке. Мужчины работают, жена обслуживает их в быту, в финале ей это надоедает, и она - беременная от кого-то из них - уезжает", - пишет Роднянский.
Вот что еще пишет один из самых успешных продюсеров России и Украины.
"Следующим экспериментом Роома на почве гомоэротизма стал «Строгий юноша» (1936) по сценарию Юрия Олеши с толпой атлетов в белых трусах, свалившихся в сталинский Союз откуда-то из Древней Греции, чтобы метать на стадионе диски, править повозками с лошадьми и позировать перед зеркалом, задаваясь вопросом: «Красивый я или некрасивый?» Для полноты сюрреалистической картины герою снится сон в духе «Золотого века» Бунюэля, после чего кажется, что все окончательно сошли с ума. «Строгого юношу» предсказуемо запретили за бегство от социалистической реальности, чем он, безусловно, и является", - говорит Александр.
И вот еще одна "вишнека на торте": "В 1991 году, когда Россия вызывала у Запада горячий интерес, испанский кинематографист Нестор Альмендрос опубликовал эссе «Удача и глаза мужчин» — первый в мире обзор творчества Сергея Эйзенштейна как гомоэротического. Один из величайших кинооператоров в истории, прозванный «архитектором света», Альмендос был открытым геем, которого можно заподозрить в предвзятости. Но его анализ «Броненосца „Потемкина“» убедителен. Он расписывает фильм по кадрам, заставляя взглянуть на канонические сцены через призму сексуальности..."
